Заморские сорняки
Внезапное появление на полях нового, неведомо откуда взявшегося злостного сорняка — событие в наши дни нередкое. Без невольной помощи человека шансов захватить новые территории у растений немного — через океан с попутным ветром не перелетишь. Но в природе иммигрантов почти всегда враждебно встречает местное население. Иное дело земли, на которых человек сознательно уничтожил или ослабил коренную растительность, устроив пашни, пастбища, сады, плантации, канавы, насыпные дамбы. Вот тут-то незваный пришелец может обосноваться и двинуться в наступление.
Человек в буквальном смысле прорубает просеки для наступления растений-чужаков. И предоставляет растениям возможность отправлять свои семена в путешествия “зайцами” в трюмах кораблей, отсеках самолётов, под капотами автомобилей, на гусеницах танков. В результате австралийских фермеров мучают не только собственные сорняки, но и наши — чертополох, бодяк, крестовник. Доставляют австралийцам хлопоты также растения из Африки и Америки, иначе они бы не назвали сложноцветный кустарник из рода Агератина “мексиканским дьяволом”.
На юге России страдают от заморского сорняка амброзии; американские землевладельцы встречают на своих полях наши вьюнок, василёк, осот, солянку, молочай, зверобой.
Почему чужой сорняк опаснее местных? Да потому, что у новичков почти нет врагов. Вид тихого разнотравного луга, над которым порхают бабочки — картина живописная только со стороны, на самом деле здесь идёт беспощадная борьба за существование. На каждое растение наваливается армада насекомых, готовых его высосать, сжевать и изгрызть с корнем. К примеру, уже упомянутую амброзию на родных ей канадских и североамериканских полях терзают по меньшей мере триста видов шестиногих едоков. Поэтому на родине она едва распускает цветочки и серьёзной угрозы для урожая не представляет.
Не надо думать, что растения смиренно отдают себя на съедение. Помимо отращивания шипов, они ведут с насекомыми и жвачными настоящую химическую войну; например, синтезируют и накапливают токсины, яды. Хвойные деревья заливают смолой насекомых, осмелившихся покуситься на их древесину или хвою. У других растений ту же функцию выполняют млечные соки, часто едко-жгучие. Набор “гадостей”, используемых растениями против насекомых, весьма широк: различные алкалоиды, фенолы, эфирные масла. Резкие запахи растений, традиционно используемых в качестве специй (лук, чеснок, укроп, мята и пр.), предназначены природой не для улучшения аромата и вкуса тушёного мяса или овощного салата, а для отпугивания шестиногих врагов. Танины, содержащиеся в листьях чая, нарушают развитие личинок насекомых. Многие яды, известные с глубокой древности (атропин, стрихнин), извлекают из растений, накапливающих их для защиты от вредителей.
Насекомому надо иметь слишком широкий спектр противоядий общего действия, чтобы безбоязненно вонзать “зубы” в первый попавшийся листок. Но есть что-то надо, и в результате длительной химической войны насекомые постепенно приспособились питаться определённым видом или родом растений, выработав химическую защиту именно от их отравы. И тогда бывший яд становится как бы приправой, чем-то вроде наших специй. Так среди насекомых возникают виды-монофаги, готовые в буквальном смысле скорее умереть с голоду на чужом, немилом желудку листочке, чем отгрызть от него кусочек. Зато “родное” растение они едят охотно и со вкусом, но не выедают его «под корень». Иначе — что потом кушать? Именно так в природе возникает пресловутое динамическое равновесие.
Если вслушаться, эта самая монофагия звучит во многих названиях насекомых: ольховый листоед, сосновая пяденица, олеандровый бражник. Нередко круг поедаемых растений ограничен представителями одного семейства. Гусеницы капустной белянки, кроме капусты, едят и прочие крестоцветные растения: брюкву, репу, рапс, редис, горчицу. Боярышница, кроме боярышника, развивается также на яблоне, груше, сливе, черешне (все они — розоцветные).
Гусеницы тутового шелкопряда-единственные поставщики натурального шёлка на планете. Они питаются листьями тутового дерева и больше ничем. Все попытки приучить их к какому-либо иному корму оказались безуспешными.
А растение-иммигрант, не имея на новой родине врагов, начинает распространяться с невиданной быстротой. Особенно, если человек уже уничтожил на его пути всех зелёных аборигенов.
На шести сотках любой сорняк можно выдрать вручную, на гектарах такой метод не годится. Но экологическое образование, здравый смысл и давление общественности часто не позволяют использовать против сорняков какую-нибудь жуткую отраву, так как дефолиантов и гербицидов «узконаправленного» действия практически нет. Поэтому остаётся искать естественных врагов пришельца на его родине. Найти, собрать, привезти и выпустить на волю. Причём искать надо именно врагов-монофагов: если на огород или в сад запустить саранчу, то она не только расправится с сорняками, но и съест весь урожай. Способ борьбы с вредителями и сорняками с помощью их естественных врагов называют биометодом. Впервые биометод был использован в Китае, где уже в раннем средневековье для уничтожения вредных насекомых крестьяне разводили в цитрусовых садах колонии муравьёв. В 1873 году для борьбы с филлоксерой в Америку специально завезли хищного клеща тироглифуса из Европы.
Явным и очевидным успехом биометода стало подавление австралийского желобчатого червеца, который в 1868 году впервые появился в Калифорнии, а к 1880-му превратился в одного из наиболее опасных вредителей цитрусовых. В 1888 году из Австралии привезли хищного жука родолию и насекомое-паразита криптохетума, которые общими усилиями снизили численность этого вредителя до безопасного уровня.
На юге США наш зверобой, случайно занесённый в начале двадцатого века и приносивший огромный ущерб на пастбищах, сегодня вполне успешно едят листоеды, специально привезённые из Чехии. Водный гиацинт, завезённый из Южной Америки, разрастался в водоёмах США, Южной Азии, Африки и Австралии, образуя сплошные заросли, до тех пор, пока на помощь не пришли личинки долгоносиков, аккуратно выедающие точки роста этого плавающего растения, что привело к практически полному контролю над этим водяным сорняком (снижение засорённости на 90-95 %).
Внезапно размножившиеся в Австралии кактусы опунции уничтожили с помощью бабочки-огнёвки. Позже выяснилось, что кактусы губили не сами гусеницы, а переносимые ими микроорганизмы, но это детали.
Кустарник лантана из Южной Америки, расселившийся по пастбищам Австралии, Африки, Индии и островов Тихого океана, подавляют с помощью более 30 видов насекомых (среди них есть жуки, бабочки, мухи, клопы).
Только в Канаде, пользуясь биометодом, более или менее успешно контролируют четыре вида заносных сорняков: зверобой (выпущены те же листоеды, что помогают американцам), чертополох (выпущен жук-долгоносик), василёк (завезены мухи, личинки которых питаются его семенами) и молочай (его уничтожают сразу четыре вида слоников). Но вряд ли насекомые полностью уничтожат сорняк на новом месте его обитания. Со временем ситуация начнёт напоминать колеблющиеся чаши весов, что и составляет конечную цель биометода.
Человек в буквальном смысле прорубает просеки для наступления растений-чужаков. И предоставляет растениям возможность отправлять свои семена в путешествия “зайцами” в трюмах кораблей, отсеках самолётов, под капотами автомобилей, на гусеницах танков. В результате австралийских фермеров мучают не только собственные сорняки, но и наши — чертополох, бодяк, крестовник. Доставляют австралийцам хлопоты также растения из Африки и Америки, иначе они бы не назвали сложноцветный кустарник из рода Агератина “мексиканским дьяволом”.
На юге России страдают от заморского сорняка амброзии; американские землевладельцы встречают на своих полях наши вьюнок, василёк, осот, солянку, молочай, зверобой.
Почему чужой сорняк опаснее местных? Да потому, что у новичков почти нет врагов. Вид тихого разнотравного луга, над которым порхают бабочки — картина живописная только со стороны, на самом деле здесь идёт беспощадная борьба за существование. На каждое растение наваливается армада насекомых, готовых его высосать, сжевать и изгрызть с корнем. К примеру, уже упомянутую амброзию на родных ей канадских и североамериканских полях терзают по меньшей мере триста видов шестиногих едоков. Поэтому на родине она едва распускает цветочки и серьёзной угрозы для урожая не представляет.
Не надо думать, что растения смиренно отдают себя на съедение. Помимо отращивания шипов, они ведут с насекомыми и жвачными настоящую химическую войну; например, синтезируют и накапливают токсины, яды. Хвойные деревья заливают смолой насекомых, осмелившихся покуситься на их древесину или хвою. У других растений ту же функцию выполняют млечные соки, часто едко-жгучие. Набор “гадостей”, используемых растениями против насекомых, весьма широк: различные алкалоиды, фенолы, эфирные масла. Резкие запахи растений, традиционно используемых в качестве специй (лук, чеснок, укроп, мята и пр.), предназначены природой не для улучшения аромата и вкуса тушёного мяса или овощного салата, а для отпугивания шестиногих врагов. Танины, содержащиеся в листьях чая, нарушают развитие личинок насекомых. Многие яды, известные с глубокой древности (атропин, стрихнин), извлекают из растений, накапливающих их для защиты от вредителей.
Насекомому надо иметь слишком широкий спектр противоядий общего действия, чтобы безбоязненно вонзать “зубы” в первый попавшийся листок. Но есть что-то надо, и в результате длительной химической войны насекомые постепенно приспособились питаться определённым видом или родом растений, выработав химическую защиту именно от их отравы. И тогда бывший яд становится как бы приправой, чем-то вроде наших специй. Так среди насекомых возникают виды-монофаги, готовые в буквальном смысле скорее умереть с голоду на чужом, немилом желудку листочке, чем отгрызть от него кусочек. Зато “родное” растение они едят охотно и со вкусом, но не выедают его «под корень». Иначе — что потом кушать? Именно так в природе возникает пресловутое динамическое равновесие.
Если вслушаться, эта самая монофагия звучит во многих названиях насекомых: ольховый листоед, сосновая пяденица, олеандровый бражник. Нередко круг поедаемых растений ограничен представителями одного семейства. Гусеницы капустной белянки, кроме капусты, едят и прочие крестоцветные растения: брюкву, репу, рапс, редис, горчицу. Боярышница, кроме боярышника, развивается также на яблоне, груше, сливе, черешне (все они — розоцветные).
Гусеницы тутового шелкопряда-единственные поставщики натурального шёлка на планете. Они питаются листьями тутового дерева и больше ничем. Все попытки приучить их к какому-либо иному корму оказались безуспешными.
А растение-иммигрант, не имея на новой родине врагов, начинает распространяться с невиданной быстротой. Особенно, если человек уже уничтожил на его пути всех зелёных аборигенов.
На шести сотках любой сорняк можно выдрать вручную, на гектарах такой метод не годится. Но экологическое образование, здравый смысл и давление общественности часто не позволяют использовать против сорняков какую-нибудь жуткую отраву, так как дефолиантов и гербицидов «узконаправленного» действия практически нет. Поэтому остаётся искать естественных врагов пришельца на его родине. Найти, собрать, привезти и выпустить на волю. Причём искать надо именно врагов-монофагов: если на огород или в сад запустить саранчу, то она не только расправится с сорняками, но и съест весь урожай. Способ борьбы с вредителями и сорняками с помощью их естественных врагов называют биометодом. Впервые биометод был использован в Китае, где уже в раннем средневековье для уничтожения вредных насекомых крестьяне разводили в цитрусовых садах колонии муравьёв. В 1873 году для борьбы с филлоксерой в Америку специально завезли хищного клеща тироглифуса из Европы.
Явным и очевидным успехом биометода стало подавление австралийского желобчатого червеца, который в 1868 году впервые появился в Калифорнии, а к 1880-му превратился в одного из наиболее опасных вредителей цитрусовых. В 1888 году из Австралии привезли хищного жука родолию и насекомое-паразита криптохетума, которые общими усилиями снизили численность этого вредителя до безопасного уровня.
На юге США наш зверобой, случайно занесённый в начале двадцатого века и приносивший огромный ущерб на пастбищах, сегодня вполне успешно едят листоеды, специально привезённые из Чехии. Водный гиацинт, завезённый из Южной Америки, разрастался в водоёмах США, Южной Азии, Африки и Австралии, образуя сплошные заросли, до тех пор, пока на помощь не пришли личинки долгоносиков, аккуратно выедающие точки роста этого плавающего растения, что привело к практически полному контролю над этим водяным сорняком (снижение засорённости на 90-95 %).
Внезапно размножившиеся в Австралии кактусы опунции уничтожили с помощью бабочки-огнёвки. Позже выяснилось, что кактусы губили не сами гусеницы, а переносимые ими микроорганизмы, но это детали.
Кустарник лантана из Южной Америки, расселившийся по пастбищам Австралии, Африки, Индии и островов Тихого океана, подавляют с помощью более 30 видов насекомых (среди них есть жуки, бабочки, мухи, клопы).
Только в Канаде, пользуясь биометодом, более или менее успешно контролируют четыре вида заносных сорняков: зверобой (выпущены те же листоеды, что помогают американцам), чертополох (выпущен жук-долгоносик), василёк (завезены мухи, личинки которых питаются его семенами) и молочай (его уничтожают сразу четыре вида слоников). Но вряд ли насекомые полностью уничтожат сорняк на новом месте его обитания. Со временем ситуация начнёт напоминать колеблющиеся чаши весов, что и составляет конечную цель биометода.