Этология
Этология человека изучает поведение людей и животных, обусловленное врождёнными программами — инстинктами. Этология утверждает, что 90% нашего поведения и обычаев диктуется не культурой, а древними животными инстинктами. Наши привычки, обычаи, мораль имеют животно-инстинктивное происхождение. Например, все человеческие детёныши любят качели. Все детские парки развлечений состоят из аттракционов, где используются фрагменты полёта, вращения, переворота или мгновения невесомости. Сколько угодно можно катать на карусели щенков, жеребят, козлят — ничего, кроме ужаса, у них это не вызовет. А дети хохочут, когда их подбрасывают и ловят. Потому что наши далёкие предки прыгали по деревьям, и в глубинах мозга до сих пор осталась программа брахиации — перелёта с ветки на ветку, раскачиваясь на руках. Именно поэтому до сих пор самые «популярные» детские сны — это сны о полётах. Этой программе 25 миллионов лет — именно тогда наши общие с гиббонами предки передвигались с помощью брахиации.
Почему все дети обожают строить шалаши из веток, тянутся к дуплам, пещерам? Потому, что у многих приматов есть врождённые программы по строительству гнезда.
Дайте грудному младенцу два пальца, он их крепко обхватит ручонками. Можно его смело поднимать в воздух — он удержится. Потому что миллионы лет его животные предки с самого рождения висели на маме, вцепившись в её шерсть. Осталась потребность малыша на прогулке уцепиться за мамин хвост. Отсюда пошло выражение «держаться за юбку»: хвоста у мамы давно уже нет, но желание ребёнка ухватиться за что-то сохранилось. Поэтому дети лучше засыпают с плюшевыми игрушками: они волосатые и мягкие — срабатывает программа успокоения.
Если вредный экспериментатор забирает маму у маленькой обезьянки, малыш впадает в ужас, кричит и инстинктивно вцепляется в шерсть — в свою собственную, поскольку маму унесли, а инстинкт «вцепиться» срабатывает. У человека шерсти на теле нет, поэтому он в стрессовых ситуациях вцепляется в ту шерсть, что осталась, в волосы. Отсюда выражение: «рвать на себе волосы».
Этологи утверждают, что любовь к родине — чисто животное чувство. Имеется в виду привязанность человека к месту, где он вырос. Это характерно для всех территориальных животных, а приматы — создания территориальные. У них (у нас) в детстве происходит «фиксация» своего ареала обитания на всю оставшуюся жизнь. Это позволяет, во-первых, не потеряться, а во-вторых, отчаянно защищать свою «родину» от захватчиков. Защита своей родины, своей стадной территории — священный долг павиана.
Если предстоит война с другим племенем павианов — например, пограничный конфликт-два войска павианов выстраиваются друг перед другом в виде двух полумесяцев вогнутыми сторонами друг к другу В центре — патриархи. Такое же боевое построение было у древних греков, персов и египтян. Это обезьянье построение сохранялось у нашего вида довольно долго. Конфликт между стадами может разрешиться бойней, а может — схваткой двух самых сильных особей. Показательный бой двух доминантных самцов перед лицом войск — чисто обезьяньи дела. У людей, например — схватка Пересвета и Челубея. Подобные вещи до сих пор случаются при разборках банд уголовников.
У саванных приматов — геронтократия, то есть власть в стае держат старшие по возрасту особи. А воюют приматы детьми. В войске у них — сплошь молодые самцы. Сами патриархи-геронтократы предпочитают не воевать, они в центре. Война детьми — видовой признак приматов. По сей день наш вид призывает в войско практически подростков — купить пиво можно с двадцати одного года, а воевать — с восемнадцати. У кабанов сражаются только секачи — матёрые, седые самцы с жёлтыми клыками. Интересно, что в начале осени у секачей под кожей на боках образуются своеобразные «латы» из фиброзной ткани. Подобный панцирь называют калканом, и, он настолько крепок, что об него, случалось, плющились пули старинных ружей.
Поведение человека, определяемое его глубинными инстинктами, сверху прикрыто плёнкой социальности, то есть слов. Слов о чести, долге, любви, божественных установлениях. Но эти слова не объясняют, а прикрывают, как краска ржавчину, естественно-животные корни человеческого поведения.
Например, мораль есть практически у всех животных. Чем лучше вооружено животное, тем сильнее инстинктивные запреты на применение этого оружия против особей своего вида — во время брачных турниров или войны за территорию. Ядовитые змеи во время поединка никогда не кусают противника. Тигры, орлы, лоси, олени никогда не применяют своё мощное оружие против своих.
Два лося, встав по разные стороны изгороди, начали бодаться друг с другом — через забор. Жерди лопнули, и лоси остались друг перед другом — дальше не игры, а смертоубийство. Лоси перешли к следующему пролёту изгороди и снова начали ожесточённо драться, с двух сторон стуча рогами по забору. Это пример животной морали, то есть инстинктивного запрета на применение оружия против особей своего вида. Птицы не молотят друг друга мощными клювами, львы не рвут друг друга зубами. А вот у плохо вооружённых видов инстинктивные моральные запреты слабые. Человек или голубь — это слабо вооружённые создания, нету них ни мощных челюстей с клыками, нет когтей, нет яда. Поэтому природе незачем было «устанавливать» этим видам моральные программы. Однако человек обманул природу. Он вооружился искусственно и стал способен легко убивать себе подобных — природные тормоза отсутствуют. Это подстегнуло конкурентную борьбу, эволюция пошла невиданными для биологии темпами. Выживали племена, спаянные боевой дружбой, то есть любовью к «своим» и ненавистью к «чужим». А чтобы отсутствие врождённых моральные запретов не позволяло людям убивать своих, пришлось разучивать эти запреты через разум, то есть находить словесные формулировки и подтверждать их через сверхавторитеты — религию. Заповеди «не убий», «не укради» относятся не ко всем, а только к особям своей группы. Всех остальных — неверных, врагов, вероотступников, агрессоров -убивать нормативно, полезно и благородно. Полковые попы благословляют солдат на убийство.
Малые отличия воспринимаются животными как карикатурные, то есть смешные или омерзительные. Это полезное изобретение природы. Многие виды птичек, например, почти не отличаются друг от друга внешне, но очень отличаются по поведению. Природа разделила их для устранения межвидового скрещивания. Одна птичка в брачном танце поворачивается вправо, другая влево. Непонятное поведение птички одного вида вызывает неприязнь у птички другого, что является одним из механизмов видообразования — запретом на скрещивание.
Мы нейтрально относимся к английскому или испанскому языку. А украинский или болгарский вызывает у нас улыбку — близкие языки карикатурны друг другу.
Неприязнь к похожему — природный механизм, смысл которого в том, что похожий на тебя — первый конкурент на экологическую нишу. Змея волку не конкурент — у них разные экологические ниши, разный тип питания. Шакал — да.
В животном мире чем ты больше, тем сильнее. Поэтому жаба при нападении надувается и привстаёт на лапах, кошка выгибает спину и поднимает хвост, чтобы казаться больше; птицы взъерошивают перья, рыба-шар раздувается так, что её никто не может проглотить. Государства хотят самую большую плотину в мире построить, самую огромную домну возвести.
У армейских офицеров периодически возникает мода на фуражки с высокой тульей. Подсознательно они хотят стать больше. У петухов — чем больше гребень, тем больший ранг занимает петух в стае. Этологи низкоранговому петушку приклеивали огромный искусственный гребень. И он становился доминантом, главой всей стаи. Вознёсшиеся волей случая наверх бывшие низкоранговые особи гораздо более жестоки и менее благородны, чем естественные доминанты. Социалистические теории, которые полагают, что бедные и угнетённые — хорошие люди, а богатые — плохие, этологически неверны. Ряд источников сообщает — когда затонул Титаник, среди спасшихся пассажиров первого класса было практически 100% женщин и детей. Среди пассажиров второго класса процент женщин и детей достигал 80%. А среди людей, ехавших в третьем классе, выжившими оказались одни мужчины, то есть самые сильные. Они, отталкивая женщин и детей, заняли спасательные шлюпки. В фильме «Титаник» всё наоборот.
Иерарху необходимы символы власти. У приматов это грива, мантия и возвышенное место (трон). У древних людей — огромные шапки, шкуры хищников. У современных иерархов — особые автомобили, мигалки, эскорты. Функциональность мотоциклистов в президентском эскорте — нулевая. Это перья индийского вождя.
Если два стада обезьян случайно встречаются на границе двух территорий, их вожаки важно проходят через строй своих войск, внимательно смотрят друг на друга, обнимаются — подтверждают мирный договор. За ними по субординации обнимаются подчинённые. Этот обезьяний ритуал сохранился у нашего вида. Когда президенты, то есть лидеры территориальных образований, прилетают в гости друг к другу, их встречают не барышни в национальных одеждах, не кабинет министров, а строй войск — почётный караул. Этот обычай тянется из далёкой саванны, ему сотни тысяч лет. По обезьяньим правилам сначала жмут руки и обнимаются лидеры, то есть самцы-доминанты, а уж потом — их свита, министры.
Заглянули в сорочье гнездо. Мать бросилась защищать птенцов. Но силы неравны. Усевшись на сухой ветке, сорока стала её с оглушительным криком долбить, как бы нанося удары обидчику. Натуралисты называют это «реакцией замещения». У людей она тоже есть: стучание кулаком по столу.
Патриотизм — животная функция. Защита территории — видовая потребность. Зверь, вторгшийся на чужую территорию, инстинктивно чувствует себя неправым. Это сковывает, потому в животном мире чужака (даже более сильного физически) чаще побеждает хозяин территории. Спортивная статистика отмечает, что гости чаще проигрывают матчи хозяевам поля. На чужом поле играть неловко, неудобно.
У обезьян известны так называемые «пошумелки». Они явились зерном того дерева, которое мы называем музыкальной культурой. Обезьяны — самые шумные и самые эмоциональные млекопитающие. Они шумят постоянно, у обезьян есть, например, песня дождя. Они собираются вместе и начинают ритмично хлопать, петь хором на разные голоса, танцуют, стучат палками по пустотелым деревьям, задавая ритм. Ритм — первооснова музыки. Человеческие концерты — форма обезьяньих «пошумелок». когда особи собираются, чтобы вместе послушать ритмизованные звуки. Когда в послевоенное время у подростков не было гитар, они устраивали коллективные «пошумелки», ударяя по кастрюлям или листам железа, треща палками по прутьям забора. Пионеры ходили под грохот барабанов и рёв горнов. Почему детёныши людей прыгают, как обезьяны, на концертах и дискотеках? Потому что это характерно для нашего вида. А вот, скажем, проводить время, вися вниз головой, как летучие мыши — нехарактерно. Мы и не висим.
В основе любой религии лежит ритуал. Повторить удачные действия, не задумываясь об их смысле, — один из приспособительных механизмов природы. Детёныши повторяют действия взрослых, чтобы научиться жить в этом мире. Взрослые животные упрямо повторяют те действия, которые однажды принесли им удачу. Дикий мир жесток, в нём от добра добра не ищут — надо повторять удачные движения.
Древние египтяне считали павианов священными животными. Потому что главный павиан на заре взбирается на пригорок, вздевает руки к восходящему солнцу, громко ревёт и кланяется. Приветствовать солнце вообще в обычае приматов. Неудивительно, что именно доминантные особи становились позже жрецами, которые поддерживали «связь» со сверхдоминантом (божеством). Сточки зрения этологии сверхдоминант — это особь чужого вида, которая может оказывать покровительство особи твоего вида. Скажем, заяц, убегающий от лисицы, может спрятаться за медведя. Медведь зайцу не опасен, но и специально защищать зайца он не будет — он его просто не заметит; а вот лису, нагло несущуюся на него, он увидит и рассердится.
Интересно, что множество средневековых крестьян во Франции, Германии, Шотландии страдали ликантропией (от греческого «антропос» — человек и «ликос» — волк). Они бегали на четвереньках, выли и даже загрызали собственных коров.
Древние германцы зверели в самом прямом смысле, ибо всерьёз считали себя волками или медведями. Иногда этих людей охватывали беспричинные вспышки гнева, жертвой которых становился любой оказавшийся рядом чужак. Подобные метаморфозы чаще всего происходили с ними во время стычек с неприятелем. В бой зверолюди ходили обнажёнными, лишь накинув на плечи соответствующую шкуру. Если же враг оказывался вне пределов досягаемости, остервеневшие берсеркеры исступленно грызли подвернувшиеся вещи. Чувствительность к боли у них напрочь отсутствовала, и вскоре появились легенды о том, что берсеркеры неуязвимы для обычного оружия.
Кстати, склонность к алкоголизму появилась ещё у далёких предков человека и помогала им выжить в тяжёлых условиях. Как предположили американские учёные, это объясняется тем, что алкоголь в естественных условиях в достаточно больших количествах содержится в созревших и перезревших фруктах, которые были важнейшей частью рациона наших предков.
Чтобы выжить, было особенно важно быстро отыскивать созревшие плоды. Этиловый спирт стимулировал аппетит, что позволяло употреблять больше пищи впрок. Привычка привела нас к алкоголизму.
Почему все дети обожают строить шалаши из веток, тянутся к дуплам, пещерам? Потому, что у многих приматов есть врождённые программы по строительству гнезда.
Дайте грудному младенцу два пальца, он их крепко обхватит ручонками. Можно его смело поднимать в воздух — он удержится. Потому что миллионы лет его животные предки с самого рождения висели на маме, вцепившись в её шерсть. Осталась потребность малыша на прогулке уцепиться за мамин хвост. Отсюда пошло выражение «держаться за юбку»: хвоста у мамы давно уже нет, но желание ребёнка ухватиться за что-то сохранилось. Поэтому дети лучше засыпают с плюшевыми игрушками: они волосатые и мягкие — срабатывает программа успокоения.
Если вредный экспериментатор забирает маму у маленькой обезьянки, малыш впадает в ужас, кричит и инстинктивно вцепляется в шерсть — в свою собственную, поскольку маму унесли, а инстинкт «вцепиться» срабатывает. У человека шерсти на теле нет, поэтому он в стрессовых ситуациях вцепляется в ту шерсть, что осталась, в волосы. Отсюда выражение: «рвать на себе волосы».
Этологи утверждают, что любовь к родине — чисто животное чувство. Имеется в виду привязанность человека к месту, где он вырос. Это характерно для всех территориальных животных, а приматы — создания территориальные. У них (у нас) в детстве происходит «фиксация» своего ареала обитания на всю оставшуюся жизнь. Это позволяет, во-первых, не потеряться, а во-вторых, отчаянно защищать свою «родину» от захватчиков. Защита своей родины, своей стадной территории — священный долг павиана.
Если предстоит война с другим племенем павианов — например, пограничный конфликт-два войска павианов выстраиваются друг перед другом в виде двух полумесяцев вогнутыми сторонами друг к другу В центре — патриархи. Такое же боевое построение было у древних греков, персов и египтян. Это обезьянье построение сохранялось у нашего вида довольно долго. Конфликт между стадами может разрешиться бойней, а может — схваткой двух самых сильных особей. Показательный бой двух доминантных самцов перед лицом войск — чисто обезьяньи дела. У людей, например — схватка Пересвета и Челубея. Подобные вещи до сих пор случаются при разборках банд уголовников.
У саванных приматов — геронтократия, то есть власть в стае держат старшие по возрасту особи. А воюют приматы детьми. В войске у них — сплошь молодые самцы. Сами патриархи-геронтократы предпочитают не воевать, они в центре. Война детьми — видовой признак приматов. По сей день наш вид призывает в войско практически подростков — купить пиво можно с двадцати одного года, а воевать — с восемнадцати. У кабанов сражаются только секачи — матёрые, седые самцы с жёлтыми клыками. Интересно, что в начале осени у секачей под кожей на боках образуются своеобразные «латы» из фиброзной ткани. Подобный панцирь называют калканом, и, он настолько крепок, что об него, случалось, плющились пули старинных ружей.
Поведение человека, определяемое его глубинными инстинктами, сверху прикрыто плёнкой социальности, то есть слов. Слов о чести, долге, любви, божественных установлениях. Но эти слова не объясняют, а прикрывают, как краска ржавчину, естественно-животные корни человеческого поведения.
Например, мораль есть практически у всех животных. Чем лучше вооружено животное, тем сильнее инстинктивные запреты на применение этого оружия против особей своего вида — во время брачных турниров или войны за территорию. Ядовитые змеи во время поединка никогда не кусают противника. Тигры, орлы, лоси, олени никогда не применяют своё мощное оружие против своих.
Два лося, встав по разные стороны изгороди, начали бодаться друг с другом — через забор. Жерди лопнули, и лоси остались друг перед другом — дальше не игры, а смертоубийство. Лоси перешли к следующему пролёту изгороди и снова начали ожесточённо драться, с двух сторон стуча рогами по забору. Это пример животной морали, то есть инстинктивного запрета на применение оружия против особей своего вида. Птицы не молотят друг друга мощными клювами, львы не рвут друг друга зубами. А вот у плохо вооружённых видов инстинктивные моральные запреты слабые. Человек или голубь — это слабо вооружённые создания, нету них ни мощных челюстей с клыками, нет когтей, нет яда. Поэтому природе незачем было «устанавливать» этим видам моральные программы. Однако человек обманул природу. Он вооружился искусственно и стал способен легко убивать себе подобных — природные тормоза отсутствуют. Это подстегнуло конкурентную борьбу, эволюция пошла невиданными для биологии темпами. Выживали племена, спаянные боевой дружбой, то есть любовью к «своим» и ненавистью к «чужим». А чтобы отсутствие врождённых моральные запретов не позволяло людям убивать своих, пришлось разучивать эти запреты через разум, то есть находить словесные формулировки и подтверждать их через сверхавторитеты — религию. Заповеди «не убий», «не укради» относятся не ко всем, а только к особям своей группы. Всех остальных — неверных, врагов, вероотступников, агрессоров -убивать нормативно, полезно и благородно. Полковые попы благословляют солдат на убийство.
Малые отличия воспринимаются животными как карикатурные, то есть смешные или омерзительные. Это полезное изобретение природы. Многие виды птичек, например, почти не отличаются друг от друга внешне, но очень отличаются по поведению. Природа разделила их для устранения межвидового скрещивания. Одна птичка в брачном танце поворачивается вправо, другая влево. Непонятное поведение птички одного вида вызывает неприязнь у птички другого, что является одним из механизмов видообразования — запретом на скрещивание.
Мы нейтрально относимся к английскому или испанскому языку. А украинский или болгарский вызывает у нас улыбку — близкие языки карикатурны друг другу.
Неприязнь к похожему — природный механизм, смысл которого в том, что похожий на тебя — первый конкурент на экологическую нишу. Змея волку не конкурент — у них разные экологические ниши, разный тип питания. Шакал — да.
В животном мире чем ты больше, тем сильнее. Поэтому жаба при нападении надувается и привстаёт на лапах, кошка выгибает спину и поднимает хвост, чтобы казаться больше; птицы взъерошивают перья, рыба-шар раздувается так, что её никто не может проглотить. Государства хотят самую большую плотину в мире построить, самую огромную домну возвести.
У армейских офицеров периодически возникает мода на фуражки с высокой тульей. Подсознательно они хотят стать больше. У петухов — чем больше гребень, тем больший ранг занимает петух в стае. Этологи низкоранговому петушку приклеивали огромный искусственный гребень. И он становился доминантом, главой всей стаи. Вознёсшиеся волей случая наверх бывшие низкоранговые особи гораздо более жестоки и менее благородны, чем естественные доминанты. Социалистические теории, которые полагают, что бедные и угнетённые — хорошие люди, а богатые — плохие, этологически неверны. Ряд источников сообщает — когда затонул Титаник, среди спасшихся пассажиров первого класса было практически 100% женщин и детей. Среди пассажиров второго класса процент женщин и детей достигал 80%. А среди людей, ехавших в третьем классе, выжившими оказались одни мужчины, то есть самые сильные. Они, отталкивая женщин и детей, заняли спасательные шлюпки. В фильме «Титаник» всё наоборот.
Иерарху необходимы символы власти. У приматов это грива, мантия и возвышенное место (трон). У древних людей — огромные шапки, шкуры хищников. У современных иерархов — особые автомобили, мигалки, эскорты. Функциональность мотоциклистов в президентском эскорте — нулевая. Это перья индийского вождя.
Если два стада обезьян случайно встречаются на границе двух территорий, их вожаки важно проходят через строй своих войск, внимательно смотрят друг на друга, обнимаются — подтверждают мирный договор. За ними по субординации обнимаются подчинённые. Этот обезьяний ритуал сохранился у нашего вида. Когда президенты, то есть лидеры территориальных образований, прилетают в гости друг к другу, их встречают не барышни в национальных одеждах, не кабинет министров, а строй войск — почётный караул. Этот обычай тянется из далёкой саванны, ему сотни тысяч лет. По обезьяньим правилам сначала жмут руки и обнимаются лидеры, то есть самцы-доминанты, а уж потом — их свита, министры.
Заглянули в сорочье гнездо. Мать бросилась защищать птенцов. Но силы неравны. Усевшись на сухой ветке, сорока стала её с оглушительным криком долбить, как бы нанося удары обидчику. Натуралисты называют это «реакцией замещения». У людей она тоже есть: стучание кулаком по столу.
Патриотизм — животная функция. Защита территории — видовая потребность. Зверь, вторгшийся на чужую территорию, инстинктивно чувствует себя неправым. Это сковывает, потому в животном мире чужака (даже более сильного физически) чаще побеждает хозяин территории. Спортивная статистика отмечает, что гости чаще проигрывают матчи хозяевам поля. На чужом поле играть неловко, неудобно.
У обезьян известны так называемые «пошумелки». Они явились зерном того дерева, которое мы называем музыкальной культурой. Обезьяны — самые шумные и самые эмоциональные млекопитающие. Они шумят постоянно, у обезьян есть, например, песня дождя. Они собираются вместе и начинают ритмично хлопать, петь хором на разные голоса, танцуют, стучат палками по пустотелым деревьям, задавая ритм. Ритм — первооснова музыки. Человеческие концерты — форма обезьяньих «пошумелок». когда особи собираются, чтобы вместе послушать ритмизованные звуки. Когда в послевоенное время у подростков не было гитар, они устраивали коллективные «пошумелки», ударяя по кастрюлям или листам железа, треща палками по прутьям забора. Пионеры ходили под грохот барабанов и рёв горнов. Почему детёныши людей прыгают, как обезьяны, на концертах и дискотеках? Потому что это характерно для нашего вида. А вот, скажем, проводить время, вися вниз головой, как летучие мыши — нехарактерно. Мы и не висим.
В основе любой религии лежит ритуал. Повторить удачные действия, не задумываясь об их смысле, — один из приспособительных механизмов природы. Детёныши повторяют действия взрослых, чтобы научиться жить в этом мире. Взрослые животные упрямо повторяют те действия, которые однажды принесли им удачу. Дикий мир жесток, в нём от добра добра не ищут — надо повторять удачные движения.
Древние египтяне считали павианов священными животными. Потому что главный павиан на заре взбирается на пригорок, вздевает руки к восходящему солнцу, громко ревёт и кланяется. Приветствовать солнце вообще в обычае приматов. Неудивительно, что именно доминантные особи становились позже жрецами, которые поддерживали «связь» со сверхдоминантом (божеством). Сточки зрения этологии сверхдоминант — это особь чужого вида, которая может оказывать покровительство особи твоего вида. Скажем, заяц, убегающий от лисицы, может спрятаться за медведя. Медведь зайцу не опасен, но и специально защищать зайца он не будет — он его просто не заметит; а вот лису, нагло несущуюся на него, он увидит и рассердится.
Интересно, что множество средневековых крестьян во Франции, Германии, Шотландии страдали ликантропией (от греческого «антропос» — человек и «ликос» — волк). Они бегали на четвереньках, выли и даже загрызали собственных коров.
Древние германцы зверели в самом прямом смысле, ибо всерьёз считали себя волками или медведями. Иногда этих людей охватывали беспричинные вспышки гнева, жертвой которых становился любой оказавшийся рядом чужак. Подобные метаморфозы чаще всего происходили с ними во время стычек с неприятелем. В бой зверолюди ходили обнажёнными, лишь накинув на плечи соответствующую шкуру. Если же враг оказывался вне пределов досягаемости, остервеневшие берсеркеры исступленно грызли подвернувшиеся вещи. Чувствительность к боли у них напрочь отсутствовала, и вскоре появились легенды о том, что берсеркеры неуязвимы для обычного оружия.
Кстати, склонность к алкоголизму появилась ещё у далёких предков человека и помогала им выжить в тяжёлых условиях. Как предположили американские учёные, это объясняется тем, что алкоголь в естественных условиях в достаточно больших количествах содержится в созревших и перезревших фруктах, которые были важнейшей частью рациона наших предков.
Чтобы выжить, было особенно важно быстро отыскивать созревшие плоды. Этиловый спирт стимулировал аппетит, что позволяло употреблять больше пищи впрок. Привычка привела нас к алкоголизму.